Дин поднял правую руку и погладил обнаженное запястье Ника.
Наконец веревка повисла на раме: четырех- или пятифутовый кусок ее с карабином на конце свободно болтался. Другой конец веревки оставался у Вэла. Ему удалось раскачать ее и одной рукой ухватиться за карабин.
«Кажется, я плохо все продумал», — мелькнуло у Вэла в голове.
— Неужели? — возразил дон Кож-Ахмед Нухаев. — А что Соединенные Штаты смогут поделать?
— Жирная… сука, — выдохнул Ник против воли.
— И вот, значит, я почти каждый год уезжал туда, и мы с дядей вечерами гуляли по Мэдисон-стрит. Это было в нескольких кварталах от его квартирки на третьем этаже. Каждый раз, когда мы проходили мимо витрины с этой штуковиной, которую я принимал за фотокамеру в магазине электроники, — на самом деле там был ломбард, — каждый раз я просил дядю остановиться, и мы любовались этим телескопчиком. Это был не настоящий астрономический телескоп, понимаешь, атакой маленький. Такими, наверно, пользовались в дальних плаваниях много веков назад. На черной треноге…