– Поддерживаю, – буркнул я. – А после смерти какая участь ожидает подобные, хм, паршивые кадры в воинстве преисподней?
– На нас магическая клятва не призывать никого, кроме Окреша, – поспешно сказал Артем, видимо опасаясь за свою выдержку. – Если ты воплотишься здесь, то чтобы ее не нарушить, нам придется тебя убить.
– Лежат, – махнул головой куда-то назад церковник и взялся руками за священный круг на своей шее. Радужный купол замерцал и потихоньку испарился, открыв взору улицу, где, сложив руки в молитвенных жестах, замерло десятка два монахов. За их спинами какие-то люди, среди которых я легко опознал стражу, бегали туда-сюда с носилками, на которых лежали тела. Из последних во множестве торчали слишком близко знакомые иглы. – Драконий еж – это серьезно. Прости, что пришлось прибегнуть к групповой молитве об исцелении, но иначе отраву никак не выгнать. Понимаю, что было больно, но скажи, ты успел заметить того, кто его бросил? Свидетели говорят, будто вы еще могли некоторое время сопротивляться и успели чем-то зацепить негодяя. А значит, его еще можно настигнуть!
– Называй его Алхимиком, – посоветовал ей Алколит. – Он так привык. И мы тоже. Я, кстати, Ярослав, а рядом с нами Артем стоит и, как дебил, лыбится.
В клетке отчаянно взвизгнули, но быстро затихли. Кролик умер. Скорее всего, от кровоизлияния в мозг. Пришла пора следующего этапа тренировки. Вытягивания и поглощения чужой жизненной силы.
– Чего? – поразился Артем. Да и мы с Алколитом, впрочем, тоже только что рты не открыли от такого ответа.