По мере того как он повествовал, его беспокойство таяло. Гурни заметил, что глаза его светятся восторгом проповедника.
— Это ничего не даст, но я, конечно, попытаюсь.
— Семь, — повторил Хардвик. — От стула следы ведут…
Нардо терпеливо кивнул, как учитель, которому дали неполный ответ на поставленную задачу.
— Сразу. Это звучит банально, но у меня действительно случилось прозрение. Оно было болезненнее и живее всего, что я когда-либо испытывал. Я впервые в жизни осознал, как я живу и насколько разрушительным было все, что я делал. Не хочу сравнивать себя со святым Павлом, которого настигло озарение по дороге в Дамаск, но это был момент, когда я твердо решил жить по-другому. — Последние слова он произнес с убийственной убедительностью и явно не в первый раз.
— Гурни. — Он по-прежнему отвечал на звонки так же, как когда работал в отделе убийств. Эту привычку было нелегко побороть.