— Можно поговорить с Дэвидом? — спросил женский голос.
— Может быть, этот звонок что-то прояснит. Мы можем понять, с кем имеем дело и чего он хочет. Возможно, после этого вовсе не понадобится обращаться в полицию, а если все-таки понадобится, то у нас будет для них дополнительная информация. В любом случае, мне кажется, разумно подождать.
— В разных смыслах. Во-первых, она религиозная фанатичка. У нее и алиби соответствующее — она была на каком-то богоугодном сборище.
Земля была бугристой, как будто ее никогда не разравнивали. Куски досок и щепки, валявшиеся тут и там, посерели от времени. Дом был обшит лишь частично, и гидроизоляция поверх фанерной обшивки заветрилась. От здания было ощущение не столько незавершенной, сколько брошенной стройки.
— Мы с вами скоро разберемся. Нам только нужно дождаться еще одного участника событий. Благодарю вас за терпение.
Гурни взял записку и откинулся в кресле, чтобы прочитать ее. Он тут же обратил внимание на опрятный почерк. Ладные, аккуратные буквы внезапно напомнили ему почерк его первой учительницы, слова, выведенные мелом на школьной доске. Еще удивительнее, впрочем, было то, что послание было написано перьевой ручкой, красными чернилами. У дедушки Гурни были красные чернила. Маленькие флакончики синих, зеленых и красных чернил. Он плохо помнил дедушку, но отлично помнил эти флакончики. Продают ли до сих пор красные чернила для перьевых ручек?