Он понял, что надо перезвонить ей, признаться в своей ошибке, предупредить ее об опасности, которой он ее подверг. Он набрал номер, стал ждать ее теплого голоса. Телефон звонил, звонил, звонил. Голос наконец раздался, но это была запись его собственного голоса — немного неловкого, несколько строгого и едва ли дружелюбного. Затем прозвучал сигнал.
— Следователь Блатт, — разозлился Клайн, — попридержите свои вопросы, пока Ребекка не закончит говорить.
— Угрозы, которые получал Меллери перед убийством, отсылали к каким-то поступкам, совершенным жертвой в состоянии алкогольного опьянения. А теперь выясняется, что Шмитт тоже пил.
— Временно договорился с окружным прокурором. Хотел еще раз взглянуть на место убийства. Прошу прощения, если помешал.
— Шеридан, я знаю, что вы собираетесь принять активное личное участие в этом деле. У вас есть что сказать нашей команде?
— Плохо? Да нет, не плохо. Я вообще ничего не чувствовал.