— Что моя деточка делать станет? — повторила старуха таким же шепотом.
Холденфилд выглядела искренне потрясенной.
— Расскажите ему про слово, а я расскажу про фильм.
— Что?! И как давно вам об этом известно? Почему мне не сообщили?
Она тяжело вздохнула, по-видимому сокрушаясь о нерадивости своих подопечных, а затем приветливо улыбнулась подошедшему Гурни.
— Пока я ехал сюда из Пиона, я вспоминал, какой ты всегда был спокойный и уравновешенный. Человек-отдушина, ты был настоящей отдушиной! И взгляд у тебя до сих пор такой же — спокойствие, собранность и уверенность в себе, и плюс к тому самая светлая голова в городе. Ну, как ты поживаешь?