Много работал и был нелюдим… Это определение, вдруг возникшее в голове, потрясло Гурни, потому что идеально описывало его собственное поведение. Он старался не выстраивать таких параллелей, но защита последнее время то и дело давала брешь. Он подозревал, что не просто стал превращаться в собственного отца, но давно и бесповоротно превратился в него. Много работал и был нелюдим. Этими словами можно было описать его жизнь, и от такой картины веяло холодом. Как это унизительно — увидеть, как годы твоей жизни на земле легко укладываются в такое короткое предложение. Как он может быть хорошим мужем, если все его силы уходят только на работу? Каким он может быть отцом? Отцом, который так поглощен своей профессией, что… нет, хватит.