— Не понимаю, почему надо обязательно так пессимистично оценивать ситуацию, — мрачно изрек Мауч.
— На нас, — говорил Юджин Лоусон, — лежит огромная ответственность принимать решения, от которых зависит жизнь и смерть миллионов людей, и жертвовать ими, если потребуется, но у нас должно хватить мужества для этого. — Его мягкие губы, казалось, скривились в улыбке.
Реардэн постоял, глядя ему вслед со щемящей улыбкой жалости, догадываясь, какой утешительный приз уносил с собой этот бывший релятивист, бывший прагматик, бывший аморалист.
Он сказал, что из всех, кто значится в нашем списке, вас будет труднее всех завоевать. Тогда я впервые услышал ваше имя. Он сказал, что вы единственная надежда и будущее компании «Таггарт трансконтинентал», что вы сможете долго противостоять нам, будете отчаянно биться за свою дорогу, потому что смелы, выносливы и преданы делу. — Он взглянул на нее: — Больше он ничего не сказал. Он говорил, обсуждая вас как одного из возможных забастовщиков. Я знал, что вы с ним друзья детства. Вот и все.
— И вы думаете, что я могу принять его деньги?
— Давай! — закричал Таггарт. — Чего ты ждешь? Разве ток не должен быть сильнее? Он ведь еще ни разу не вскрикнул!