Травница отложила камень, выпрямилась и с усилием забросила на плечо туго набитую сумку.
Эта заманчивая перспектива рыцарям почему-то не понравилась. Парень поспешно отступил к стене, магистр так вообще на всякий случай опустил забрало.
Увлекшийся рассказчик поспешил выпустить «жертву», но от оплеухи увернуться не успел.
Я тоже — чтобы не расхохотаться. Все не так уж безнадежно, из парня еще может выйти толк!
Я повнимательнее пригляделась к золотому ордену. Честно говоря, птичка больше смахивала на курицу, причем далеко не в лучшей форме. Создавалось впечатление, что несчастная покончила жизнь самоубийством, удавившись на серебряной цепи, где и болталась поныне с развернутыми крыльями, вытянутыми лапами и неестественно искривленной шеей.
— А ты почем знаешь, что не сгодится? — так и подскочил сотник, выискивая глазами нахала. — Про себя что хошь думай, а за всех не говори!