– Значит, опять вместе? Пушку-то свою исправили?
Работали в молчании. Слабый свет пробивался в окно сквозь щели между досками. Начальница думала о чем-то своем, лелеяла винтовку. Женька протирал затворную коробку и слушал взрывы. Это у Пушкинской. День сегодня самый тяжелый – в центре за каждый дом разрозненные батальоны цепляются. Хотя, может, что-то по-другому пошло. Все-таки «калька».
– Поздравляю, – Катрин сноровисто заряжала винтовку. – Какого хрена ты, Женечка, вообще наружу вылез – мы потом разберемся. Сейчас окрестности проверяем. Земляков, брысь в дом!
Бодрый шепот Мезиной пресек выстрел «сорокапятки» – орудие открыло огонь по замершей на перекрестке самоходке, пытаясь всадить бронебойный в видимую из-за угла часть борта.
Взгляд сержантши упал на пачку сигарет. Ирэн успела только ойкнуть – пачка оказалась в руках светловолосой истязательницы.
– Не вижу серьезных препятствий, – сдержанно сказал сержант. – Бронебойные есть, потратим два-три, загнется коробка. Только и позиция наша тю-тю. Раскроемся.