— Все, не могу больше! — Женщина уселась на обочину.
Утром следующего дня на позиции пехоты обрушился массированный артиллерийский огонь.
Потом на кожу головы стали накладывать швы. Острая кривая игла раз за разом вонзалась в неподатливую кожу, я громко стонал, собирая уходящие силы, чтобы не потерять сознание — не дай Бог никому испытать подобную экзекуцию вживую! По брякнувшим на поднос инструментам понял — вроде бы конец моим мучениям. Перебинтовали голову и ногу.
Поднялись мы из окопов, пошли на бывшую нейтральную полосу. Подивился я, как мало нас осталось. Подобрал брошенный немецкий автомат, снял с убитого подсумок и — вперед, где еще шел бой.
— Ну и здоров — как боров. Спасибо, боец, вовремя подоспел.
— У них что, рога должны быть? Воюют умело, в технике и вооружении недостатка нет.