Вдруг по танку сильно ударило — аж корпус загудел. Черт, где-то пушка немецкая!
— Не балуй, чужая ведь машина. — Боец боязливо оглядывался по сторонам.
— Кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого его не окажется в нужный момент.
Ведущий пикировщик Ю-87, позже прозванный на фронте «лаптежником» за неубирающиеся шасси, свалился в пике. Ревел мотор, для психологического давления летчик включил сирену, затем к этой какофонии присоединился нарастающий свист падающих бомб.
Однако, когда прошел километра два, мне стало немного полегче — втянулся.
Стол в кабинете был большой, крытый темно-зеленым сукном. Я улегся на него, подогнул ноги и постарался уснуть. Ноги от усталости гудели, от недосыпа и напряжения в последние дни голова была как чугунная.