— И чего я тебе плохого сделал? Отпусти меня Христа ради. Косить мне надо. Война войной, а скотину зимой кормить чем-то надо.
Грунтовка то шла по лесу, то выходила на открытое место. Встречались черные остовы сгоревших грузовиков, обгоревшие телеги, разбитые пушчонки, бронемашины — все напоминало о том, что идет жестокая война. А еще — тела погибших: близ дороги, дальше в лесополосе — каски, обломки винтовок. Совсем недавно здесь шли бои.
— Конечно, ты же в сарае поспать успел. Сиди тогда, за часового будешь.
— Слушай, Вася. Ты сможешь унести сразу и пулемет, и харчи?
Положив под руку взведенный автомат, я с удовольствием растянулся в убежище. Час шел за часом, я временами впадал в прострацию — состояние между сном и бодрствованием, но тем не менее раздавшийся хруст веток услышал сразу и насторожился. Осторожно перевернулся на живот и взял оружие поудобнее. Не хотелось его использовать без особой необходимости — до поселка не больше километра, стрельбу слышно будет.
Кукин удивленно вытаращил глаза, но подчинился.