Цитата #1035 из книги «Илья Муромец.»

— Идут, как песню поют, — восхитился один из дружинников.

Просмотров: 8

— Это мне решать, кто мне здесь надобен, а кто нет! — проревел Илья.

Просмотров: 7

— Нет, княже, не вели казнить, — раньше старшего выпалил Самсон. — Нельзя мне. Не бери с Заставы!

Просмотров: 9

Ромей резко повернулся и пошел вниз с холма. Илья перекатился на спину. День клонился к вечеру, поэтому синее, без облачка, небо не слепило глаза, как в полдень, и смотреть в него можно было долго. Ну, по крайней мере, пока быков не пригонят. Черная тоска накатила на богатыря. Не то чтобы он боялся смерти — с костлявой витязь давно свыкся, сколько раз ходил под ее косой, скольких сам отправил на тот свет. И даже не то, что кончина его будет долгой, мучительной и, чего греха таить, позорной, тяготило воина. Просто богатырь ясно видел, что теперь Киеву — конец. Честный сам с собой, без похвальбы, Илья знал, что равного ему на Руси нет, даже если войско и соберется, вести его будет некому. Владимир когда-то сам немало поратоборствовал, но из тех, что рубились с князем плечо к плечу, собирая Русскую землю, теперь и сотни не наберется. Одни сложили буйны головы, другие померли своей смертью, иные ушли на покой. Новых вести некому. Без богатырей, без старших дружинных мужей, без варягов наспех собранные в Киев порубежники да младшие воины вроде Сбыслава города не удержат. Даже если посадить на коней киевлян, мало толку будет от ремесленников, отроду меча в руках не державших. Страх и новая, небывалая ярость погонят печенегов на стены, защитников будут сбивать с заборолов стрелами. И все. Илья вдруг понял, что он любит этот огромный, шумный, богатый город. Пусть нет для него в Киеве места, кроме разве что княжьего поруба, Киев ему — родной. Больше, чем Карачарово, больше, чем пограничные городки Поросья, больше, чем дремучие леса и широкие степи мил ему этот чужой вроде бы город. Он представил себе пепелище на месте густо застроенных концов, груды обгорелых бревен вместо домов, обрушившиеся церкви и терема... Скрипя от бессильной ярости зубами, Илья напряг могучие плечи, боль волком вцепилась в разбитую голову, перед глазами закрутились алые колеса. Напрасно, стальные цепи Держали крепко. Надежды на свои силы не было, он снова посмотрел в темнеющее небо. Илья никогда не просил Бога за себя. Ни спасения в бою, ни свободы в порубе, ни счастья в любви, ни удачи, ни достатка. И без того дано немало, зачем гневить Господа? Молил за родителей. Молил за друзей. Да мало ли что. Но теперь, когда подступала лютая, неминучая смерть, он готов был нарушить собой же положенный зарок. Запекшимися губами богатырь прошептал «Отче наш», потом еще раз, и еще...

Просмотров: 8

Дружинник сел, глядя на «смерда» круглыми мышиными глазами.

Просмотров: 8