— Что, воевода, решил на коне потешиться? — спросил Улеб.
— Хитер Калин, — помрачнел Илья, — он, собака, лучшее войско напоследок приберегает.
— Что стоишь? Иди. Другого ничего не скажу.
— Своей головой подумай, — ответил вместо попа Соловей, уже одевший кожаную поддоспешную рубаху.
— Лют, говоришь? — Улеб, казалось, не обиделся совсем. — А ты видел, боярин, как полон гонят?
— Мы вот тут думу подумали промеж собой, промеж кузнецов... А и решили... — он опять замолчал. — Ну не мы сами, конечно. Конь твой подсказал. Сами-то бы мы вовек... Надо ж такое удумать... — он повернулся куда-то к церкви. — Бурко Жеребятович, выходи, покажи, что мы для вас сладили!