Ему поднесли деревянную чашу, Угоняй осторожно попил, каждый глоток отдавался в голове болью. Хуже всего, что он не помнил, что с ним приключилось, прикрыв глаза, старый печенег снова увидел быстро увеличивающийся белый камень. Почему он летит на него? Аркан! Конец аркана обмотан вокруг плеча, а на аркане...
— Подойди, — голос был спокойный и тяжелый.
— Да что со мной, второй раз за эту седьмицу... — Он плакал, не стесняясь, мощные плечи ходили ходуном.
— Ну, докатились. — Илья встал и принялся ходить из угла в угол. — Богатыри поборами занялись?!! Ну, на славу ты меня посадил, князюшка, на добро. Чурило, еду оставь и пшел отсюда!
Илья исподлобья глянул на боярина. Вышата подавился словами и шатнулся назад, грузной тушей выдавливая остальных из погреба.
— Михайло Казарин ушел, — в пустоте большого шатра слова прозвучали неожиданно громко. — Собрался и ушел, сказал: не хочу, мол, татем безродным с вами стоять, имя батюшкино позорить.