— На Руси спокойно, — тихо повторил Добрыня. — Ну а что тебе, или мне, или Михайле за дело до Руси?
— Да при чем здесь князь-то? — вскипел было Муромец и вдруг увидел глаза Добрыни.
— А я тебя помню, — ответил порубежник, сняв шелом и перекрестившись на маленькую церковку в переулке.
— Сахар называется, из Царьграда привозят, — пояснил Сбыслав. — Откуда ромеи достают — то мне не ведомо.
— А если б не свои были? С ума сошел, так ржать?
— Добрынюшка, братик, ведь не он один — он только первый! Все уйдут! Я уйду, не смогу я больше.