— Владимир сказал мне, что ты отказался выйти из погреба?
— Час, — сказал богатырь. — Нам нужно затемно в Киев вернуться, завтра Калин через Днепр может пойти, будет битва.
— Неси мед, с третьей ладьи, скажешь, я велел! Выпьем вместе!
— За все обиды, — голос князя был хриплым, но не дрожал, — за все неправды мои — простите мя грешного.
— Мои языка взяли, — подтвердил, глядя из-под руки, подъехавший Улеб.
Оба замолчали, каждый думал о своем. Попович посмотрел налево, где от Днепра широким крылом стояли смоленцы. Время шло к полудню, а врага все не было, и Бабий Насмешник снял шлем, подставляя голову прохладному ветру, Серко вяло мотнул мордой, отгоняя наглых слепней, что лезли уже прямо в глаза.