Михайло и остальные вернувшиеся: Хотен, Дюк, Гриша Долгополый — все, что ходили с Михайлой промышлять над печенегами, окружили Алешу, ожидая рассказа...
— Дрожит, — подтвердил юный Нагоняй. — Дрожит!
— Ну, отпусти уж, что ты меня, как девку, лапаешь, — засмеялся Добрыня.
— Пора, братко, — уже мягче сказал он. — Надо в Киев ворочаться.
— Слышь, Илья Иванович, а сними-ка ты с меня эту чешую.
— Свои уже под знамена встали, — пыхтя ответил государь, взбираясь по крутому склону, — а этих еще заманить надо.