— Хорошая у тебя жена, княже, — Илья запнулся, подбирая слова, затем махнул свободной рукой. — В общем, правильная жена. Прямо скажу — великая княгиня! Такая, знаешь...
— А там впереди, — звенящим голосом продолжил Илья, — подол.
— Мечи, — сказал кузнец и в первый раз позволил себе ухмыльнуться. — Показать?
— Будьте моими гостями, — отсмеявшись, сказала княгиня.
Ветви на дубе зашевелились, и по ним медленно, словно боясь, что руки и ноги подведут, начал спускаться человек. Илья подъехал поближе. Одежа и сапоги на порубежнике были драные и грязные, кольчуга закопченная, лицо перемазано потом и грязью.
Илья кивнул и, торопясь, сбиваясь, перескакивая с одного на другое, рассказал, как днем ранее наехал на шатер Калина, пытаясь в одиночку покончить с бедой, как попал в полон и был обречен страшной смерти, и как чудом освободился от оков. В этом месте внимательно слушавший ромей несколько раз переспросил, творил ли Илиос молитву и перекрестился ли, как надо, после освобождения. Илья подтвердил, и старый поп встал и перекрестился сам, чувствуя странную легкость в груди.