— То есть вы становитесь там, где ожидается натиск пацинаков?
— Ай же... Ай же брат ты мой! — просипел Илья, чувствуя, как давит горло, и, притянув снова к себе брата, уткнулся лбом в лоб Никитича.
— Два года назад Обломай гонцов к Владимиру засылал. Выспрашивал — не даст ли тот им землю в Поросье, им бы пахать начинать да городки строить. Просил кого-нибудь из сыновей Владимировых им князем, обещал внучку выдать, а он бы с сыновьями ему поклонился...
— Господину нашему, великому князю Стольнокиевскому Владимиру Святославичу — слава!
— Осторожно, ата, — придержал зашипевшего от боли десятника сын. — Хорошо, крепкая у Нагоняя голова. Мы его у того же камня нашли, что и вас раньше. Он от него даже кусок отколол...
— «Дозволь, княже, в корчмах по Руси пить да гулять бесплатно» — вот что ты ответил! — безжалостно докончил Никита. — И уж погулял, погулял, Илюшенька, и не в шутку погулял.