— Ты сам-то хорош! — оборвал Бурко. — Чурило, оставь мешок, возьми у меня в переметной суме куны, сколько надобно, и иди уж. Мы о своем тут поговорим.
— Ну, Улеб Лют... — начал было Якунич и снова замолчал, не находя нужных слов.
— Так вот я об этом и речь веду, отче, — медленно сказал Илья, — Он же мне сказал: «Не зверись»...
— Бог простит, — коротко ответил Улеб. — А виру возьму, благодарствую, княже.
— Ну что, в Киев? — больше для порядка спросил конь.
Добрыня медленно убрал руку от ножен и провел по глазам.