– Нет, – хмыкнул Мейр, отстранившись, наконец, и потянувшись за рубахой и сапогами. – Хотя, конечно, от прежнего тона в них мало что осталось. Только за эту минку они трижды сменили цвет. Сперва голубые, потом зеленые, синие… а теперь вообще горят, как радуга. Это Эриол шалит?
«Не переживай. Не думаю, что с нас станут три шкуры драть. Лучше запри дверь, повесь свои сигналки и скажи этому духу, что мы не со зла. И что если он будет вести прилично, то никто его не тронет».
– То сдохну очень неприятным образом, и никто обо мне не заплачет, – сухо кивнула я. – Благодарю. Это понятно. Вопрос второй: когда можно начинать?
Рорн кинул на меня еще один пристальный взгляд, явно отметив, что в разговор я вообще не вмешиваюсь, на мгновение задумался, но потом кивнул. А Ас уже повернулся к Дею.
Ас, услышав мои мысли, виновато вздохнул.
– Твою ж мать… – мне хватило одного взгляда, чтобы сообразить, в чем дело, и с досадой отереть о штанину левую ладонь, которой я так неосмотрительно засветила оборотню по шее. – Да чтоб вас всех! Кто тебя просил лезть, придурок?!