Сжав зубы, я еще медленнее повернула голову и внутренне содрогнулась, увидев, как прямо перед моим носом дрожит, переливаясь в полумраке, какая-то полупрозрачная пленка. А за ней, то проявляясь, то снова пропадая, как за туманным занавесом, неровно дышит… мама!
Я с трудом протянула руку, дотронувшись до истощающего холод камня, и, царапая его ногтями, подтянулась еще.
– Закон… – почти всхлипнул дурак, сумев, наконец, сделать нормальный вздох. – Здесь запрещено… коням… и с конями… нельзя…
Берон тяжело вздохнул, укоризненно глянул, но послушался – коротко поклонившись, тенью скользнул к двери и бесшумно вышел. После чего я услышала его громкий голос, будящий сонных слуг, и слабо улыбнулась: все-таки хорошо, когда есть, кому о тебе позаботиться, и хорошо, когда хотя бы о таких мелочах больше не надо волноваться.
– А что? – оживилась я. – Тоже идея. Почему бы и нет?
«Ты плохо слушала трактирщика, – терпеливо возразил Ас. – Берон сказал, что рейзеры, в основном, охотятся после рассвета. Когда дорога еще свободна… а таких дорог тут целых три… но когда самые опасные Твари уже не рискуют выбираться на открытое пространство. Некоторые, самые отчаянные, рискуют заходить непосредственно в Харон, но это, как правило, опытные и хорошо сработанные бригады, которым и сам Айд не страшен. А одиночки тут не живут».