– Жаль, – огорчилась я. – Но хоть плохо-то ему будет? Отвечай.
«Я тоже. Но Знак реагирует, а значит, что-то есть».
Я сжала зубы, потому что давно уже ощущала себя мелкой мошкой на огромном блюде из черного стекла. Харон буквально давил своей мощью, стискивал со всех сторон, заставлял чувствовать себя слабой, уязвимой, ничтожной. Он смотрел на меня отовсюду, мстительно шипя и с нетерпением дожидаясь темноты. И мне все время казалось, что по нам шарят сотни голодных взглядов, которым до решительного и стремительного прыжка не хватало только медленно приближающегося заката.
Дей и Рорн ошарашено переглянулись, но мы уже пришпорили коней и, прежде чем они открыли рты, уверенно разделись. Бер и Гор были в курсе происходящего, так что за оставшихся мы не волновались – объяснят ребятам, что и почему. И вряд ли у них будут проблемы с попутчиками, потому что Мейр не дурак – быстро сообразит, почему разделились именно так, а рейзеры сами напросились. Вот и пусть поломают головы. К тому же, ничего сверхъестественного мы на сегодня не планировали – просто разведать дорогу, проверить подступы, ознакомиться с местностью, посмотреть на Харон и почувствовать, так ли он напряжен, как возле Нора. Заодно, если получится, попытаться определить местоположение Печати, но это уже – сугубо задача оборотней. Поэтому-то мы поутру с Тенями и решили расставить их именно так: по одному в каждую команду. А когда соберемся вечером и поделимся впечатлениями, тогда и примем окончательное решение насчет Печати.
– Ты прав, – наконец, разлепила я губы. Ноющий со вчерашнего утра висок сделал меня неразговорчивой и раздражительной. – Зачем быть сильнейшим, если любой дурак способен взять в руки арбалет и пустить болт тебе в спину?