Его глаза были скорее серыми, чем голубыми, взгляд был открыт и мягок.
— Еще бы. С одним только Генри он спятит от скуки. Банни, наверно, придется работать в банке, но он сможет навещать нас по выходным, если оставит дома Марион и детишек.
Возвращаясь домой по вечерам, я стал замечать, что контуры предметов подергиваются белизной. Мне казалось, что у меня нет прошлого, нет никаких воспоминаний, что всю жизнь я провел на этой шипящей поземкой, мертвенно сияющей дороге.
— Милый, ну что ты как маленький… Мы ведь, кажется, договорились, что ты больше не куришь?
— Ну, так что? Как же он все-таки выставлял вам годовые отметки? Вы произносили речи? Пели гимны?
— Да что с тобой такое? — Мне стоило большого труда не сорваться на крик. — Зачем ты так усложняешь всем жизнь?