— Генри? — спохватился я, но он уже положил трубку.
— Хорошо, не буду, — пообещал я, немного удивленный его внезапной доверительной манерой.
Он чихнул еще раз пять подряд и снова растянулся на полу.
Вспоминая, как Генри сидел у моей постели в больнице Монпелье, я читал Фрэнсису «Нашего общего друга», а потом задремал в кресле. Проснувшись от его изумленного возгласа, я открыл глаза и подумал, что грежу.
Где-то хлопнула дверь, и послышался шум воды, хлынувшей в ванну из открытых на полную кранов.
— Он ответил: «Конечно нет. Что я, католик какой-нибудь?»