— Ну, значит, после занятия. Когда ты сможешь подъехать?
— Знаешь, Генри, почему-то я ни капли не сомневаюсь, кто в этом виноват.
Я никак не ожидал, что там будет столько народу. Перед судейским местом стояли два стола, за одним расположились двое патрульных, за другим — четверо людей, вид которых не говорил ничего об их роли в судебном процессе. Стенографистка с миниатюрной пишущей машинкой примостилась за отдельным столиком. На скамьях для зрителей порознь сидели трое мужчин. В углу скрючилась потрепанная дамочка в грязном плаще, для которой, судя по палитре синяков на лице, побои были делом привычным.
— Да, долго ждать не пришлось. Полицейский хотел побеседовать с Марион, поэтому просто записал наши с Утой данные и сказал, что мы свободны. Это было около часа назад.
— Боже милостивый, что ж так долго? Фрэнсис, дай-ка мне сигарету.
— Разумеется, нет. Мы изучаем Данте, Вергилия, множество других авторов. Впрочем, вам вряд ли понадобится «Прощай, Колумб» — (эта книга уже много лет значилась в программе по английскому для первого курса), — если вы простите мне эту маленькую вульгарность.