– Дивно, – проворчал Изаэль. – В мире обязательно кто-то за кем-то гонится. А кто-то убегает. Так было всегда.
– Когда в пути, можно, наверное, добывать еду и магией. Только я тоже этого гуся есть не буду.
Сигизмунд пробежал вниз по течению, успел ухватить его за шиворот. Я отпустил коня, тот отошел в сторонку и отряхивался, как огромный лохматый пес. Брызги от роскошной попоны полетели во все стороны, как серебряные пули. Я засмотрелся, как Сигизмунд тащит Гугола, мокрого, жалкого, как утопший бобер, и не успел заметить, как из-за спины поднялась огромная лохматая туша. Огромные руки обхватили меня за грудь. Я успел заблокировать мышцы, дыхание не вылетело, как из сплющенного пакета из-под молока, но от боли в ребрах в глазах потемнело. Над ухом раздался раздраженный рев. Зверь продолжал тупо сжимать меня в объятиях, вот-вот хрустнут кости, жертва обмякнет, и ее можно будет есть.
Назад мы двигались уже вокруг Сигизмунда, он нес доспехи бережно, словно перепелиные яйца. Желтые глаза следили со всех сторон. Донеслось глухое рычание, полное злобы. Пахнуло сильным зверем, на миг в свете факела я увидел красную пасть с острыми и белыми как сахар зубами.
Я собрался с силами и, превозмогая острую боль, повернул голову. За нашей спиной отдаляется замок, но из ворот выметнулись десятка два всадников, с грохотом пронеслись по опущенному подъемному мосту. Я изо всех сил растопыривал уцелевший глаз, видел, как из распахнутых ворот выплескиваются еще и еще всадники. Я начал сползать с седла, рука всадника подхватила и удерживала меня, пока я не набрался сил и не сумел, цепляясь ногтями, зубами и всем телом, всползти выше.
Королеву приветствовали низкими поклонами и сладкими понимающими улыбками, от которых у нее внутри похолодело.