– Получилось, – объяснил он. – Ты обрушил на него целую гору! Это было зрелище. Спасая шкуру, он снял заклятие и собрал всю мощь до последней капли, чтобы выползти живым. Ну, я не стал досматривать, хоть и хотелось. Взял доспехи сам… Долго думал, что с ними делать. Ревностному христианину их нельзя, велик риск загубить душу. Словом, в конце концов…
Я видел через их головы, что певец от усердия привставал на цыпочки, вытягивал шею, взмывал, голос его взлетал под облака, песня звучала на разные голоса, тонкая, изысканная, с модуляциями. Народ уже разошелся, а перед помостом стояли двое горожан и тоже пели, глаза закрыты от наслаждения, морды довольные…
В одном месте приподнялось нечто вроде моховой кочки, пыхнуло желтым облачком пара с неприятным звуком. Кочка опала, докатился запах вони. Я ощутил, как дыхание становится чаще, а сердце ускоряет бег.
– Да, – сказал я, поднимаясь, – с собой всегда можно договориться насчет полежать да побалдеть, а вот с Господом… Пойдем, сэр Сигизмунд. Мы им, гадам, всем рога посшибаем! С нами Бог, так кто ж против нас? Даже супротив?
– Все зависит от климата, – сообщил я. – В северных краях радуются солнцу, а на знойном юге радуются приходу прохладной ночи. Или ты не знаешь, что ночь сотворил тоже Господь Бог?
– Они воины, – напомнил барон, – а не пахари. Это пахари не должны гибнуть. Сколько вооруженных людей вы сможете послать? Сколько рыцарей?