В одном месте приподнялось нечто вроде моховой кочки, пыхнуло желтым облачком пара с неприятным звуком. Кочка опала, докатился запах вони. Я ощутил, как дыхание становится чаще, а сердце ускоряет бег.
– Да, – сказал я, поднимаясь, – с собой всегда можно договориться насчет полежать да побалдеть, а вот с Господом… Пойдем, сэр Сигизмунд. Мы им, гадам, всем рога посшибаем! С нами Бог, так кто ж против нас? Даже супротив?
– Все зависит от климата, – сообщил я. – В северных краях радуются солнцу, а на знойном юге радуются приходу прохладной ночи. Или ты не знаешь, что ночь сотворил тоже Господь Бог?
– Они воины, – напомнил барон, – а не пахари. Это пахари не должны гибнуть. Сколько вооруженных людей вы сможете послать? Сколько рыцарей?
Его сильнейший полководец Юбенгерд сперва деликатно, а потом сурово намекал, что это чревато. Одна из них может воткнуть в него отравленную шпильку, но Конрад с великой беспечностью отмахивался. Он наслаждался, наслаждался, упивался каждым мгновением.
– Но если цель благородна, то что наши жизни?