— Не надо этого, — он постарался говорить как можно спокойнее. — Мы оба на нервах. Если мы будем кидаться друг на друга, то уж точно попалимся, — он специально ввернул жаргонное словцо времён молодости.
— Ну хорошо, — медленно произнес Власов. — Двенадцать часов. Рассказывай.
Таксист все понял и разом поскучнел. Судя по лицу, его мнение о русских эмигрантах упало, словно акции Уолл-Стрита в день взятия Москвы.
— Пока я не вижу связи с Райхом и деньгами СЛС, — вернулся к теме Власов.
В первый раз, когда папа сделал это, Микки от ужаса укусил отца за ладонь. За это папа положил его на кровать, заткнул рот носком, снял с него сандалетки и носочки и бил по пяткам деревянной указкой. Это было так больно, так что Микки прокусил этот носок насквозь.
— Нет, — торопливо ответила старуха, — уберите свои руки, я буду всё говорить.