— Нет, — торопливо ответила старуха, — уберите свои руки, я буду всё говорить.
— Да, пожалуйста. Мне тоже пора. Одну минуту, я помогу вам, — Власов встал и начал искать глазами пальто собеседницы.
Первый же платтендат содержал фотографию рукописной страницы. На ней каллиграфическим почерком с росчерками и завитушками было выведено: «Воспоминания и размышления». Фридрих подумал, что название очень характерно: когда-то он любил мемуарную литературу и с тех пор хорошо запомнил, что обычно за такими скромными заголовками скрываются клокочущие бездны ущемлённого самолюбия.
Сзади послышался шум мотора и шелест шин. Но Гельман, только что тосковавший по машинам, этому звуку не обрадовался. Что, если это — ОНИ? Группа захвата, или как там это у них называется — зондеркоманда... Умом он понимал, что это глупо, но ноги так и рвались припустить бегом. Набережная Фонтанки уже совсем близко! Да, он будет выглядеть идиотом, но лучше живой параноик, чем мертвый скептик! Но — поздно, от машины не убежать...
— У меня был его телефон, но я его, конечно, давно выбросила. Еще шпиц его знаю — если он, опять-таки, новым не обзавелся...
— Есть, — Михаил вздохнул. — Но там в основном литература. Фантастику пишу всякую.