Поправив ремень закинутой на плечо винтовки, я подобрался ещё чуть ближе к спорщикам и прислонился к торчавшему из сугроба обломку бетонного забора. Михаил Григорьевич и Кирилл Ефимович к этому времени из переговоров уже выбыли, и препираться с невысоким мужиком в зимнем камуфляже остался один начальник охраны.
— Как страшно жить! — только и вздохнула девушка.
Но что характерно — ничего полностью автоматического на глаза не попадалось. Никаких тебе пистолетов-пулеметов и штурмовых винтовок. Просто удивительно.
— Просто пинать бесполезно, — возразил Казанцев, — с этой стороны стену дверь подпирала.
Еще и чувствую себя ущербным каким-то. Ни на чем сосредоточиться не могу. Ясновидение давно стало дополнительным чувством, и сознание никак не могло понять, почему нет откликов от окружающего нас магического поля.
— У меня нет вредных привычек, — напомнил я.