Мы прошли коридорами, затем через небольшой боковой зал. В углу на скамьях расположились придворные дамы, а на небольшом помосте на простом стуле сидит очень изящно одетый бард с лютней и, щипая струны, красиво и томно поет о вечной и страстной любви, тоске и верности, желаниях и страсти…
– От тебя дождешься, – заявила она, даже не догадываясь, что угадала. – Ты весь, гад чешуйчатый, хитрый!
– Титул. Пришлось взять, без него не допускали до работы.
Не поднимаясь с коленей, они смотрели на меня отчаянными глазами. По лицам и одежде я видел, что оба проделали долгий путь, загоняя насмерть коней или меняя по дороге, не успевали поесть и промочить горло, пока не домчались до моих покоев.
– Если вы примете корону, то этот Зигмунд сочтет, что ему сражаться больше не за что. Варт Генц будет под вашей властью, а значит, и он тоже, как и хотел!
С дальнего конца комнаты раздался восторженный визг, Изаэль обнаружила за шелковой ширмой вместительную бадью из темной бронзы, кучу обтирательных холстов на крюке и непонятного назначения трубы, что нависают над краем ванны.