Хрен объективнее, добавил про себя, но вежливо улыбнулся и приготовился слушать с подчеркнутым вниманием.
– Принц Винхельм, – сказал я, – принц Дрогон…
Горячее солнце иногда прорывается над полянками, и мы чувствуем его жар на плечах и затылках, в низинах изумрудный туман, таинственный и зовущий, от него пахнет свежеподнятой на поверхность землей из норок…
За моей спиной скрипнула дверь, я резко обернулся. Порог переступила молодая женщина в холщовой мужской рубашке с закатанными по локти рукавами и длинной юбке до пола. Рубашка застегнута под самое горло, несмотря на жару, но ниже оборваны две пуговицы, и в разрезе проглядывает белое нетронутое солнцем тело, даже краешек груди.
– Не знаю, о чем ты говоришь, но жара недостает чуть-чуть.
– А доблестный Хенгест Еафор? – спросил я.