Бруно, после перевязки и штопки бледный и измотанный, сидел на скамье у стены, а спустя полчаса улегся, тихо постанывая от одолевающей его тошноты и дыша сквозь зубы. Ван Аллен, оглядев его, вздохнул и повелел убираться в постель. Сам охотник выглядел лишь чуть лучше, поминутно останавливаясь и переводя дыхание, потирая забинтованную руку. К своей вороной, удивительно как не решившейся рассудка от трехдневного заточения, он заглянул на минуту и, выйдя из тесной кладовки с зажатым рукавом носом, повелел трактирщику озаботиться согреванием конюшни как можно скорее в его же собственных интересах.