— Ваше, к слову, тоже. Неужто до сих пор не поняли? Все будет решать только он.
— Но, продолжая твою линию — я иметь семьи не должен?
— Да как тебе в голову такое могло придти! — прорезал полутишину трапезного зала возмущенный голос, и Курт обернулся к рыцарю, радуясь, что сам собою прервался этот разговор, повторяющийся с вариациями не в первый уже раз и длящийся не первый год.
— Помолчи, ничтожный трус, — повелел рыцарь раздраженно. — Твое мнение здесь не существенно.
— Черт… — пробормотал охотник, и словно кто-то отдернул занавесь, что прежде глушила звуки окружающего мира — стал снова слышен свист ветра, тяжелое дыхание людей рядом и стук поредевшего снега в оконные стекла.
— Посмотри на него. Это не лицо испуганного чужой смертью подростка. Здесь что-то другое. Ожесточенность. Обреченность… и чувство вины. Таким взглядом смотрит на место преступления убийца, еще не привыкший к тому, что творит.