— Утром? — переспросил крестьянин с подозрением. — То есть, вы нам предлагаете после всего этого просто пойти спать?
— Вот как мой вопрос связан с делом, Макс, — пояснил он неспешно. — Для незаконнорожденного сына мельниковой дочки, четырнадцати лет, выросшего в деревне и последующие годы проведшего в бродяжничестве, ты довольно гладко складываешь слова.
— А если и так? — откликнулся тот тихо. — Это что-то меняет?
— Однако ты все же потерял, в конце концов.
— Откуда мне знать! Бегал под стенами, пытаясь вместе со своими приятелями вломиться внутрь!
Голос осужденного подрагивал от холода, однако никаких чувств, для человека в его положении понятных и естественных, более не услышалось — ни страха, ни трепета перед неминуемой страшной гибелью; Курт нахмурился.