— Сохрани меня Господь. Один ты — куда ни шло, один он — терпимо, но два святых плакальщика разом это для моих нервов слишком… Вообще, знаешь, некоторые полагают, что шахматы развивают разум.
— Ломит кости, — с болезненным хрипом возразил тот. — Мышцы словно в огне. Я с трудом дышу. Происходит.
— А вот и они, — с мрачным удовлетворением отметил охотник, отступив в сторону от бойницы, и, всмотревшись в темноту, окликнул: — Молот Ведьм? думаю, тебе стоит на это посмотреть.
— Нет. Она даже не осознает всего этого — действует инстинктивно, а потому с переменным успехом. Просто она никому не верит.
— Ночью они будут здесь; я полагаю, у вас найдутся известные вместилища во все комнаты, а не только в те, что повыше ценой. Утром же, если кому-то потребуется выйти, он обращается ко мне, моему помощнику или Яну. Это включая вас, господин фон Зайденберг. Что бы вы там ни мнили о собственных бойцовских качествах, есть ли они воистину столь хороши или нет — неважно; сомневаюсь, что вы сможете отмахаться хотя бы от зайца, нависая над отхожей дырой с голым задом. Посему повторяю: никто не выходит наружу без вооруженного сопровождения. Это — понятно?
— Повязка подождет, — возразил Курт, когда охотник покинул трапезный зал, и, опершись подрагивающей рукой о стол, тяжело поднялся, прислушиваясь к себе и пытаясь понять, насколько он способен держать вертикаль. — Понимаю, что тебе приглянулась Амалия, что парнишка тебе по сердцу, но — постарайся не хвататься за оружие без крайней нужды. У меня тоже появилось одно неприятное подозрение.