— Но ведь день сейчас, — возразил Карл Штефан. — Они ведь, я понимаю, только по ночам в зверином обличье, так? Сейчас он человек, и господин охотник вон сказал, что не станет он нападать на…
Бойницы поднимались прямо над дверью, и из-под горящего щита были видны лишь ноги одного из оборотней почти по колено в снегу. Охотник прицелился, помедлил, не дотянув тетиву до конца, и, подумав, приподнял лук чуть выше.
— Самое главное и неприятное заключается в том, что возразить, кажется, нечего, — мрачно подвел итог рыцарь, когда Ван Аллен, не ответив, лишь вздохнул, усевшись к столу напротив. — Стало быть, то, на что мы рассчитывали прежде, а именно дождаться окончания полнолуния, нас не спасет. Пусть остальные семеро потеряют свои способности, однако один опасный противник все же останется, и чтобы выжить, выход у нас только один: драться и победить.
— Я отвечаю подробно, потому что вы инквизитор. Знаю, что бывает с теми, кто вздумает дерзить инквизитору.
— Если судить по опыту, пожитки мои уже валяются в коридоре перед дверью. Показывай комнату.
— Вы посмотрите на него! За дверью умирает от холода несчастная, а его интересует здравие зверя!