— Однако же, здесь не стая. Здесь один — снаружи, и второй — внутри, и к их стае он никакого отношения не имеет.
— О, Господи! — прорвался с вершины лестницы полный ужаса голос трактирщика, потонувший в оглушающем визге Марии Дишер.
— Я ведь сказал, что верну. Сперва присядьте, дабы ни у кого из нас не было необходимости держать оружие направленным друг на друга.
— Остается поблагодарить Бога за то, — заметил Курт, — что Он одарил парня столь впечатлительной, незлобивой и крайне добросердечной матушкой, под чьей опекой вырасти задиристой лютой бестией было крайне проблематично.
— Помнишь, Феликс, в первый день нашего заточения здесь я предостерегал кое от чего? — поинтересовался Курт благожелательно. — Если ты не соберешься с силами и духом и не залатаешь свою медленно протекающую крышу, я буду вынужден и в самом деле запереть тебя в отдельной комнате от греха подальше.
— Id est, — уточнил помощник, — и ты тоже полагаешь, что эти восьмеро залегли в сугробах и подстерегают нас?