Ему никто не ответил — возражения не имели уже смысла, согласие ничего не меняло, и конечный рубеж в любом случае был уже в действии.
— Я имперский рыцарь, — пояснил тот хмуро. — И клятву, данную при посвящении, помню ежедневно, ежечасно. «Веруй всему, чему учит Святая церковь, исполняй ее повеления: защищай ее, с тем вместе уважай слабого, будь защитником его, защитником вдов, сирот, всякого немощного». В этом клянется рыцарь, обретая цепь и меч. Тебе неоткуда это знать, и сие простительно.
Галдеж стих, не угаснув совершенно, и он шагнул ближе к связанному, тронув его за плечо.
— А вы можете убить невинного, — пожал плечами Курт.
— То есть, вы намерены ее там бросить, так?
— Агата Химмель, — повторил он тихо, обернувшись к постояльцам. — Кто-нибудь из городских знает ее? Мария? Феликс? Судя по заявлениям, женщина должна быть не из низов, зажиточная.