Я кивнул, не произнося ни слова. Плевать, что они слышали, а что нет. Главное, что дед еще плачет, промакивая слезы рукавом.
— Прощание… Хати Ленс, ребенок, прощание…
Данилов кивнул. В этом вопросе мы оказались абсолютно солидарны.
Тварь ползала во мне, она собиралась изучить каждую клеточку тела, каждый нерв и каждый мускул, это не всегда было больно, но всегда — противно…
Ледяная пустыня за спиной, ледяной океан впереди.
Туннель оказался длинной в десять шагов. Удобнее было преодолевать его на четвереньках, но я сразу утратил бы боеспособность. Пришлось бежать согнувшись.