Я даже зажмурился, пытаясь вспомнить. Я очень хотел найти в памяти это слово. Не для Алари, для себя…
Словно не знает, хитрец. Уже месяц при встречах интересовался, когда я полечу на Сириус.
Я вгляделся в мерцающую бирюзовую воду. И уловил едва заметное шевеление на дне. Что-то длинное, тонкое…
— Не надо оружия, — сказал я. — Алари поймут, откуда оно.
Один человек — уже слишком много, чтобы изменить мир.
Считай меня истериком, ты, сотрудник ФСБ, совладелец «Трансаэро», бывший военнопленный, лучший пилот компании! Тебе не осознать того, что я понял при одном взгляде на твою старую фотографию. Тебя сломали давным-давно, погнав на войну, приговорив к смерти, выкупив из плена за два эшелона с мазутом. Ты уже не умеешь ломаться сам, любой удар придется по старому надлому.