Я просидел еще пять минут. По командам Тага расслаблялся, натужно пытался что-то вспомнить, называл слова на свободные ассоциации. «Свобода — жертвы, любовь — ответственность, Родина — труд…»
Дверца цилиндра скользнул вбок, внутри зажегся свет. Там не было ничего, только металлическая решетка на полу и панель освещения в потолке. Таг шагнул в цилиндр, помахал нам рукой. Дверь сошлась, кабина погрузилась во тьму. На мгновение вспыхнул синеватый свет.
— В морской, вначале. Никки надо заново привыкнуть.
Баня была не одним зданием, а целым комплексом — круглые павильоны, из-за непомерной высоты казавшиеся скорее башнями, сросшиеся боками трехгранные пирамиды, в центре — исполинское кубическое сооружение из снежно-белого камня. Пространство между зданиями так густо заросло зеленью, что казалось бы давно заброшенным, если бы не тропинки, ведущие в глубь комплекса. Мы оставили машину у дороги, и пошли по одной из тропинок, ныряя под эстакады и галереи, связывающие здания друг с другом затейливой сетью. Один раз навстречу прошла маленькая компания — трое мужчин и две женщины. Они смеялись, болтали о чем-то, и дружелюбно поздоровались с нами.
— А! — врач, невысокий крепыш в зеленом хирургическом костюме выбрался из-за стола. — «Трансаэро»?
— Вчера ограбили кого-то из наших… Тоже… сел в случайную машину. Избили и обобрали. По фирме вышел приказ — из аэропортов доставлять на служебном транспорте.