— При выработке посадочной траектории… — начал я, безнадежно разглядывая фотографию на стене. На ней были мама, папа и я — совсем еще маленький, кудрявый и светловолосый. Лицо у меня было глупое и обиженное.
— Минут сто, сто десять, — зевая отозвался Таг.
— Гибкий Друг! У нас асоциальный больной! Опасный больной! Вмешайтесь!
По пути к башне я пересек несколько накатанных дорожек. Лыжные трассы? Следы от колесного транспорта? Место прогулок Гибких Друзей?
В санитарном блоке Наставника зеркало занимало всю стену. Я стоял над телом Пера и смотрел в свое отражение. Молодой парень, обнаженный, с холодными серыми глазами.
Я замолчал. Челнок трясло — не слишком сильно, привычно. В иллюминаторах бился огонь. Как правило в такие минуты делается не по себе — теплозащита надежна, но уже дважды шаттлы гибли при посадке. Прогорал какой-то участок, или отслаивалась керамическая плитка, и плазменная струя врывалась внутрь.