— Я еще поспрашиваю о нем, но, думаю, он подойдет.
— Врача. — Наташа смирилась с происходящим и теперь размышляла о том, что надо делать, вспоминая рассказы отца.
— Моя жизнь мне дорога как память, а потому хочу, чтобы ее охранял трезвый телохранитель.
— Да уж… Вот оно что. То-то я смотрю, она в посольстве бегала…
— А что я могу? — развел он руками, выслушав четкий, чуть ли не военный доклад. — Это дело теперь ведет сенатская комиссия.
— Все-все, я готова. — Девочка в последний раз оглядела себя в зеркале, осталась довольной. — Куда встать?