— Да придется, раз уж все равно увидела. Точнее, рассказать-то все равно пришлось бы, но вот конкретно об этом, — она коснулась своей груди, — хотелось бы умолчать. Надеюсь, вы оба понимаете, что трепаться не стоит?
— Господи, ну неужели не понятно? Да потому, что его конь ногу повредил. А тут он видит, что посол в странной одежде куда-то едет. Я не знаю, тогда ли он что-то заподозрил, во время их разговора, или, выяснив, что Рекнерта не будет всю ночь, решил поскорее встретиться со своим сообщником. Он проникает в конюшню, благо прекрасно знает об отсутствии там собаки, оставляет своего коня и забирает коня посла. Кажется, что это рискованно, но, полагаю, Орленд успел изучить распорядок в доме и трезво оценивал риски. Потом связывается с посольством и говорит, что дома и что его конь повредил ногу, и просит прислать утром коновала. На самом деле, думаю, говорил он вовсе не из дома.
— Я тоже не понимаю, что это значит, — со вздохом призналась Наташа, — потому и пытаюсь проверить разные варианты.
— Камень, земля, свинец, вода… что в этом ряду лишнее? — пробормотала она. Покосилась на озадаченного Вестария и вздохнула.
Сенаторы разом повернулись к Клоту Вертольцу. Тот поежился, но вынужден был подняться.
Когда вошли в столовую, Гонс Арет начал докладывать о сегодняшних делах Мэкаллю, а Вестарий изредка что-то добавлял. Наташа стояла, прислонившись к стене, скрестив руки, и молчала.