Кажется, единственный не улыбающийся ребенок на всей стене. Насупившийся, даже напряженный.
— Автоматика открыла корабль, когда к нему поднесли тело пилота, — сообщил рептилоид.
Я не расслышал слов секретарши, уловил лишь тон. Безрадостный.
Это было все равно, как надевать старую, уютную и привычную одежду. Мое тело, тело Петра Хрумова, вернулось ко мне легко, без той чудовищной боли, что принес облик Никки или Пера. Наверное, где-то внутри я оставался самим собой. До конца.
— Я так неточно выражаюсь? — ужаснулся Карел. — Он был один.
— Вначале ко мне, — покачал головой Пер. — Посмотрим, где вас можно поселить. Может быть… — он не докончил.